Ложь, однако, не просто совершенствуется — она становится объектом приложения человеческой изобретательности. Мы совершенствуем ложь посредством синтаксиса. Мы изобретаем ее в лексике. Я подозреваю, что некоторые виды синтаксической лжи находятся вне нашего контроля. Когда ребенка уличают в каком–то проступке, а он говорит Я не делал этого, то его слова могут быть инстинктивным проявлением реакции самозащиты. Но создание нового выражения является осознанным актом, и любая ложь при этом будет преднамеренной. Самый обычный акт номинации может иметь последствия для формирования нашего отношения к называемому.